В ГОРОДЕ ЗОРАОСТРИЙЦЕВ

      Александр Липовский, interВИЗА N5(38) июнь 2002, фотографии А. Липовский, А. Кричун

        Мне не чужд этот путник; много лет тому назад он проходил здесь. Его звали Заратустра; но он изменился.

Ф. Ницше "Так говорил Заратустра"

        Еще несколько лет назад я никак не мог предположить, что в начале XXI века побываю в столице зороастризма. Но этому событию суждено было случиться в сентябре 2001 года, вскоре после терактов в Америке. В рамках иранской экспедиции мне вместе с товарищем довелось побывать в городе Язд, мировом центре зороастризма. Из 150 тысяч людей, исповедующих эту древнюю религию в настоящее время, около 30 тысяч проживают в Язде и его окрестностях. Кроме многочисленной зороастрийской общины Язд знаменит еще тем, что это чуть ли не самый древний из до сих пор обитаемых городов Ирана, и один из древнейших городов мира. И хотя двух дней, проведенных в Язде, было недостаточно, чтобы основательно познакомиться с этим городом, включенным в число памятников ЮНЕСКО, и его жителями, нам все же удалось его осмотреть и побывать в двух культовых местах зороастризма.

 

Зороастризм

        Выдержавшая не одно издание книга Фридриха Ницше «Так говорил Заратустра» имеет мало отношения к зороастризму. Поверхностно ознакомившись с переводами зороастрийских священных текстов, немецкий философ, увидев некоторую аналогию между ними и собственными идеями, вложил свои мысли в уста пророка позабытой религии.

        Зороастризм – религия древних народов Персии, Азербайджана и средней Азии, названная по имени ее мифического основателя пророка Заратустры (Зороастра), предположительно жившего в XV-XII веке до н.э. на территории современного Афганистана. На основе более ранних религиозных культов (в частности, культа бога Митры) и мифов возникло новое учение, которому суждено было стать государственной религией Древней Персии. Зороастрийская религия опирается на священный текст Авесты, от двадцати одной книги которой сохранилось меньше половины. Преимущественно Авеста состоит из преданий о проповеднической деятельности Заратустры. Однажды Заратустра отправился к реке за водой для приготовления священного пьянящего напитка хаомы, и вдруг перед ним возникло видение – сияющее существо Воху-Мана (Благой Помысел). Boxy-Мана привело Заратустру к богу – Ахура-Мазде, который дал ему знания и наставления. После божественного просветления Заратустра начал выступать с проповедями перед земляками и жителями соседних деревень, рассказывая им об Ахура-Мазде и его словах. Годы, посвященные Заратустрой проповеди среди соплеменников, были почти бесплодными ? он сумел обратить в новую веру лишь своего двоюродного брата Маидеоиманха. В конце концов, пророк был вынужден оставить родину и искать убежище на чужбине, где люди прислушивались к его словам, а не встречали их усмешками.

        Зороастризм представляет мир как противостояние доброго и злого начал, олицетворенных в добром божестве Ахура-Мазда (Ормузд) и злом духе Анхра-Майнью (Ариман). Зороастризм требовал от своих последователей порядка, призывал к состраданию, к заботе о семье, о родителях, к труду, к выполнению взятых на себя обязательств. Ярким свидетельством тому служит знаменитая триада Заратустры: благая мысль, благое слово, благое дело. Поклонение верховному божеству Ахура-Мазде выражается в первую очередь в почитании огня, который, как и солнце, символизирует бога. Ни одна церемония или обряд не обходились без огня. Это был небесный огонь, огонь молнии, огонь, дающий тепло и жизнь человеческому телу, и высший священный огонь, горящий в зороастрийских храмах.

            Зороастрийцы создали интересную концепцию мироздания, по которой мир существует на протяжении двенадцати тысяч лет. Вся история его делится условно на четыре периода, в каждом из которых по три тысячи лет.

        Первый – предсуществование вещей и идей. Это состояние мира называется «менок» – невидимый, духовный. Существовали в этот период прообразы всего, что будет позднее создано на Земле.

        Второй – сотворение мира, реального, зримого. Ахура-Мазда создает небо, звезды, Луну, Солнце, первочеловека и первобыка. И в это же время начинает действовать Ариман. Он создает планеты и кометы, не подчиняющиеся равномерному движению небесных сфер, загрязняет воду, насылает смерть на первочеловека и первобыка. Но от человека успевают родиться мужчина и женщина, от которых пошел род людской, а от быка происходят все животные. От столкновения двух противоборствующих начал весь мир приходит в движение: воды обретают текучесть, появляется ветер, возникают горы... 

        Третий период – время до появления пророка Зороастра, когда действует царь золотого века Йима Сияющий. В его царстве нет ни холода, ни жары, ни зависти, ни старости, он спасает людей и скот от всемирного потопа в специальном убежище. В числе праведных этого времени упоминается правитель Виштаспа, покровитель Зороастра.

        В четвертый период (после Зороастра) в каждом тысячелетии должны являться три Спасителя, предстающие сыновьями пророка. Последний из них решает судьбу мира и человечества. Он воскресит мертвых, победит зло, уничтожив Ахримана, мир очистится «потоком расплавленного металла», а все, что уцелеет, обретет вечную жизнь. (Правда, похоже на картину второго пришествия Христа - прим. автора)

            После того, как в VII веке арабы завоевали Персию и низложили царскую династию Сасанидов, население приняло, хотя и не сразу, новую религию – ислам. Начались массовые гонения и репрессии со стороны властей и мусульманского духовенства. Тысячи зораострийцев были вынуждены покинуть родину и бежать в веротерпимую Индию; в дальнейшем культура индийских парсов (переселившихся в Индию зороастрийцев) вплоть до XV века развивалась фактически в полной изоляции от культуры иранских зороастрийцев. Лишь незначительная часть персидского населения сохранила свою старую веру. Общественное положение иранских зороастрийцев было скромным, например, в официальных документах их называли «гебры», что означает «неверный», подчеркивая приниженное положение на их исконной родине. В настоящее время порядка 120 тысяч приверженцев этой древней религии проживают вне территории Ирана ? в Индии, в Юго-Восточной Азии, в Европе, в США и даже в Австралии.

            Все зороастрийцы, мужчины и женщины, носят на теле плетеный шнур из 72 прядей (по числу глав Ясны, главного раздела Авесты), трижды обернув вокруг поясницы и завязав узлом спереди и сзади. Обряд посвящения совершается в пятнадцатилетнем возрасте, после чего верующий обязан сам развязывать и вновь завязывать пояс каждый день всю свою последующую жизнь во время молитвы. Символическое значение этого пояса (кусти) вырабатывалось в течение столетий, но, по-видимому, с самого начала три его витка означали трехчастную этику зороастризма (благая мысль, благое слово, благое дело). Они должны были сосредоточивать мысли владельца на основах веры. Мужчины повязывают кусти поверх нижней белой рубашки (судры), в ворот которой зашит маленький кошелек. Он должен напоминать верующему о том, что человек всю жизнь должен наполнять его благими мыслями, словами и делами для того, чтобы обрести себе сокровище на небесах. Зороастрийцы должны читать молитвы из Авесты пять раз в день. Согласно канонам зороастрийской религии, молиться можно было где угодно: в храме, у домашнего алтаря, на лоне природы. При этом лицо зороастрийца Ирана во время молитвы всегда должно быть обращено на юг, в то время как лица молящихся парсов Индии - на север.

 

Атешкадэ

        Вход в Атешкаде, главный зороастрийский храм города Язд, открыт несколько часов в сутки, за исключением дней религиозных празднеств, для всех желающих, вне зависимости от их религиозной или национальной принадлежности (чего нельзя сказать о храмах парсов в Индии ? прим. автора). Снаружи храмовая территория окружена высоким забором, в котором есть смотрящие на городскую улицу ворота, почти всегда закрытые, и выходящая на переулок калитка для посетителей. Внутреннее пространство разделено на две половины зданием храма  и примыкающим к нему небольшим заборчиком. Между воротами и фронтоном здания находится доступный для посетителей двор, в котором расположен священный водоем. Вход в сад с гранатовыми и другими деревьями, находящийся на отгороженной половине, доступен только священнослужителям и, возможно, верующим.

            На крыше храма присутствует божественный символ Ашо Фарохар, фигура бородатого человека с обручем в руках, сливающаяся с кругом на теле распростертой  птицы без головы (см. рисунок). Отдельные ученые-религиоведы склоняются к мысли, что это изображение самого бога Ахура-Мазды. Современные зороастрийские священнослужители резко возражают против подобной точки зрения, считая ее ошибочной, поскольку она противоречит канонам религии, которые никогда не представляли о бога в каком-либо облике. По их мнению, этот знак символизирует высшую цель пребывания людских душ на земле ? духовное развитие; а берет он свое начало от символа, олицетворяющего божественную славу и благочестие царей Древней Персии.

            Широкое крыльцо из восьми ступеней ведет к двум открытым дверям, находящимся в разных концах храма. Вероятно, еще один или несколько входов есть и с задней стороны здания. Главной святыней храма является священный огонь, зажженный молнией в 470 году н.э., перенесенный в Атешкадэ в 1940 году. Чтобы предохранить святыню от нежелательных контактов, алтарь с установленной на нем чашей, в которой горит костер, находится в закрытой стеклом нише. Дабы не осквернить пламя своим дыханием, священнослужители во время обрядовых церемоний приближаются к нему только в прикрывающих рот и нос повязках из ткани. То ли из-за отражающей способности стекла, то ли из-за нежелания высших сил, фотография священного огня не получилась.

        Внутреннее убранство храма составляют два изображения Заратустры, пара десятков рамок с текстами молитв и избранных изречений Заратустры (на фарси и на английском), фотография зороастрийского храма в Сураханах (Азербайджан) с подписью на русском языке (русском!) и шкаф с книгами. Интересно, что для освещения храма огня используются обычные электрические лампочки. За порядком следит владеющий английским языком пожилой человек, по-видимому, из числа священнослужителей. Около половины посетителей храма в этот день (не знаю, как в другие) составляли туристы из Германии, явно не из числа зороастрийцев, религиозная принадлежность присутствующих здесь иранцев осталась неясной.

        Посетив храм, мы с Алексеем, моим спутником, направились к зданию через дорогу, стоящему напротив ворот. На первом этаже находился промтоварный магазин, а на втором нами была замечена вывеска «Internet cafe». Туда-то мы и направились. Что-то в этом есть: сидеть в интернет-кафе, из окон которого хорошо просматривается фасад действующего зороастрийского храма. Когда я спросил: «Muslim? (Мусульманин?)» у единственного присутствующего в кафе кроме нас человека, по всей видимости, хозяина заведения, он улыбнулся и указал нам рукой на храм.

 

Башни безмолвия

        Согласно вере зороастрийцев, живой человек олицетворяет благое начало, а его мертвое тело становится скверной, выражением злого начала, так как смерть есть зло. Поэтому никто из единоверцев, даже самые близкие родственники, кроме специальных служителей, никогда не смеют прикасаться к покойнику. Чтобы не осквернять землю, воду, огонь, а соприкосновение мертвого тела с воздухом свести к минимуму, зороаострийцы хоронят своих покойников особым образом. Еще вплоть до середины XX века зороастрийские общины в Иране погребали своих мертвецов в так называемых Башнях Безмолвия (дакмах), расположенных на холмах за пределами поселений. Они представляли собой строения округлой формы с колодцем посредине. Вокруг колодца тремя концентрическими кругами располагались небольшие углубления для тел умерших: наружный для покойников-мужчин, средний – для женщин, внутренний – для детей. Особые служители приносили туда и закрепляли в углублениях раздетые догола трупы, которые быстро съедались стервятниками; очищенные птицами от плоти кости сбрасывались на дно колодца. Люди ? и зороастрийцы, и мусульмане  избегали Башен Безмолвия, считая их местами сборищ дэвов (злых духов).

            На окраине Язда сохранились две стоящие рядом больших дакмы, построенные несколько веков назад. Но сейчас, когда иранские зороастрийцы  замуровывают тела своих умерших в выложенных бетоном ямах, Башни Безмолвия перестали использоваться по назначению, их посетителями являются только редкие заезжие туристы, к числу которых принадлежали и мы с Алексеем. Ко входу в каждую башню ведет тропинка, закрученная по спирали вокруг холма. Углубления для мертвецов почти не заметны, а колодец засыпан камнями. Путеводитель по Ирану от «Lonely Planet», изданный в 1998 году, сообщал, что в башнях можно увидеть разбросанные человеческие кости, но мне удалось обнаружить только маленький кусок ребра; по-видимому, все другие останки были за последние три года разобраны туристами в качестве сувениров. С башен открываются виды на живописные развалины зданий у подножья холмов, на руины храма (или крепости) напротив одной из дакм, на бескрайнюю пустыню и на стоящие в нескольких километрах современные многоэтажные строения Язда.

        Обойдя в полном одиночестве обе дакмы, мы спустились к полуразрушенным сооружениям внизу, среди которых выделялись типичные для Язда башенки ветрозаборников, предназначенные для охлаждения и вентиляции жилых помещений или подземных водохранилищ. Путеводитель сообщал, что в двух постройках раньше размещались покойницкая и кухня, а между ними некогда находился еще дополнительный колодец для захоронения костей. Предназначение остальных зданий оставалось не ясно. В отличие от Башен Безмолвия, где почти не было мусора и других подобных следов посещений, здесь всего этого было предостаточно; видимо, или дэвов все-таки до сих пор побаиваются, или же людям попросту лень лишний раз подниматься к башням.

         Помимо Атешкадэ, в северо-восточной части Язда есть другой зороастрийский комплекс Гхаль’э-е Асадан, что переводится с фарси как «Крепости Львов». Но туда, как и в еще один храм под названием Чак-Чак (в пятидесяти километрах от города), посещение которого требует специального разрешения от начальства в Атешкадэ, нам не удалось попасть по причине нехватки времени. Не хотелось «зацикливаться» исключительно на зороастрийских святынях, ведь в Язде и его окрестностях было еще много других, не менее интересных, мест; в частности, старый город ? ровесник Иерусалима, средневековые мечети, очередной восточный базар…